Юношеская тайна Н.П. Смирнова-Сокольского

Нет большой нужды рассказывать просвещенному читателю о многолетней эстрадной деятельности Николая Павловича Смирнова-Сокольского (1898–1962), выдающегося библиофила ХХ века, автора культовых книг и статей.

На полке любого книжного собирателя стоят его «Рассказы о книгах», «Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина», «Моя библиотека», чуть реже — «Русские литературные альманахи и сборники XVIII–XIX веков», еще реже — «Сорок пять лет на эстраде».

При этом фактически все библиофилы помнят, что эстрадную деятельность Н. Смирнов-Сокольский начал еще в годы Первой мировой войны, а завершил в качестве одного из основателей и художественного руководителя Театра эстрады.

Но далеко не все держали в руках тоненькие книжечки и программки 1910–20-х годов — живые свидетельства того, что представлял собой жанр артиста эстрады, фельетониста-куплетиста. В течение нескольких лет я старательно подбирал попадавшие в поле зрения экземпляры и вчитывался в незатейливые тексты. Скажем прямо: нынешние сетования на невзыскательные телевизионные юмористические передачи выглядят привередливым ворчанием интеллектуалов, если почитать строфы той эпохи.

Передо мною напечатанное еще по старой орфографии летучее издание 1918 года курского театра «Гигант» И.Н. Волобуева со стихотворным монологом Н. Смирнова-Сокольского «Печальный случай в жизни веселого человека». Затянутое вступление переходит в преамбулу рассказа:

 … Но всего сильней мученья

Из-за баб! Прошу прощенья,

Безусловно я не хам:

Тех, что в публике я вижу,

Словом «бабы» не обижу,

Для меня оне — «медам»…

Так о чем бишь я?.. о бабах!

Ах, созданий этих слабых

Никогда я не пойму:

С ними вечныя волненья,

С ними, братцы, без сомненья,

Вечно влезешь в кутерьму...

Далее в подобном же ритме следует рассказ о несостоявшейся интрижке героя монолога.

В том же году в Москве в качестве издания «Нашего журнала» выходит сборник Смирнова-Сокольского «Проходящее мимо… Куплеты, монологи, песенки о буржуях и о прочем таком». Обложка и шаржи на автора выполнены художником Н. Владимирским. При этом издательство рекламирует и анонсирует еще и такие издания автора, как «Нечто сентиментальное», тот же «Печальный случай» и второй том «Проходящего мимо…».

В сборник включены 20 стихотворных произведений, названия которых говорят сами за себя: «Буржуи виноваты», «Крокодиловы слезы буржуя», «Маленькая сплетенка», «Коко и Нинетта», «Пролетарчики-буржуйчики» и т.п. Конечно, автор, в целом работая на потребу публики, все же пытается провести границу между ненавистными буржуями и интеллигенцией, равно как не уходит и от темы холода и голода в столице Республики Советов. Чувствуется, что процесс приспособления под новую власть еще только начался. Поэтический талант автора при этом, конечно, даже не приближается ни к Саше Черному, ни к Александру Вертинскому.

Ориентация на невзыскательную публику продолжилась и в следующих изданиях эпохи «военного коммунизма». Так, тиражом 3 000 экземпляров в типографии Научной редакции Воздушного Флота(!), что располагалась на Большой Садовой, в доме № 3, выходит «любимая песенка москвичей» «Клавочка» с посвящением «совбарышням».

Уже первый куплет демонстрирует литературный стиль и содержательную сторону популярного произведения, мало отличающегося от «Мурки» или «Цыпленка жареного»:

Клавочка служила в «Главпека»,

Клавочка работала слегка,

Юбочка не детская,

Барышня «советская»,

Получала карточку литер «А»…

В 1948 году Н.П. Смирнов-Сокольский написал небольшие автобиографические заметки по просьбе одного из историографов советской эстрады Е.М. Кузнецова. В них он с большим воодушевлением вспоминает свои первые опусы, а также рассказывает о своем пути на эстраду. Но вот о своем первом кумире, взятом в качестве образца для подражания — Сергее Сокольском, рассказывать не спешит. Это немного странно, ибо внешний образ, сценические маски и манера исполнения были фактически на 100 % скопированы с этого популярного в дореволюционные годы артиста эстрады. В нашем собрании имеются любопытные материалы, о которых будет интересно рассказать.

Но прежде несколько слов о самом Сергее Алексеевиче Сокольском (1881–1918). Настоящая фамилия этого автора-исполнителя куплетов и монологов — Ершов. Он был одним из основоположников так называемого «рваного» (или «босяцкого») жанра, когда на сцену выходил одетый в лохмотья артист в лысом парике с остатками волос, в гриме и с красным носом забулдыги-пропойцы. Модная в те годы тема основывалась на впечатлениях от литературных персонажей произведений М. Горького и просуществовала до 1920-х годов, пока не была негласно запрещена на публичных площадках.

При этом в течение сольного концерта Сергей Сокольский мог несколько раз менять образы и сценические костюмы, сопровождал исполнение куплетов танцевальными номерами, обладал широким разнообразным репертуаром. Талантливой мимикой, и меняя тембр голоса, артист создавал выразительные зарисовки своих персонажей и быстро завоевал симпатии публики.

Подаренный мне радушной М.Я. Чапкиной рекламный буклет концерт-ресторана «Золотой якорь» в Сокольниках содержит программу дивертисмента с 8 по 22 марта 1909 года. В нем вместе с индейским имитатором мистером Гаузе, английскими танцовщицами сестрами Аскольд и веселыми китайцами Чинк и Ченк мы обнаружим в качестве заглавного номера, выделенного крупным шрифтом, выступление «неподражаемого комика-сатирика Сергея Сокольского».

Посвященная артисту статья в энциклопедии «В мире цирка и эстрады» содержит информацию о том, что Сокольский был желанным гостем фактически на всех популярных площадках в Москве, Петрограде, Киеве и других городах. В период Первой мировой войны его репертуар стал более гражданственным, усилились и социальные мотивы. Восторженный сторонник революционных событий в феврале 1917 года, Сокольский трагически закончил свой жизненный путь буквально через год, когда был расстрелян красногвардейцами в Киеве (по другой версии — растерзан толпой)1.

Упомянутая книжечка Н.П. Смирнова-Сокольского «Проходящее мимо…» содержит заключительную часть, посвященную этой трагедии и начинающуюся следующими словами:

«Когда наборщики уже верстали гранки моих стихов, — моих первых стихов, которые я хотел посвятить учителю своему Сергею Алексеевичу Сокольскому, пришло известие об его трагической смерти.

В Киеве, как сообщили газеты, он стал жертвой жестокого самосуда…

Его, любившего до безумия родной народ, его, слагавшего дифирамбы русским солдатам и рабочим, всю жизнь глубоко скорбевшего за их горести, беспощадно бичевавшего их угнетателей, рассвирепевшая толпа по какому-то пустому поводу заподозрила в “буржуйности” и убила.

Убила своего “Сергамошу”, доставлявшего ей минуты веселья, смеха и радости…

… И я, маленький и ничтожный пред его огромным талантом, искренне оплакиваю эту вдвойне горестную для меня утрату…»

Эмоциональное стихотворение «На смерть Сергея Сокольского» еще раз подтверждает высочайшую степень преклонения Николая Павловича перед своим учителем.

Года четыре назад улыбнувшаяся библиофильская удача помогла мне приобрести из витрины петербургского магазина «Старая книга» цензурный экземпляр сборника Сергея Сокольского «Пляшущая лирика. Стихотворения и песни (с двумя портретами автора)» 1916 года.

В первую очередь, конечно, поражает то, насколько схожи воспроизведенные портреты с фотографиями Николая Смирнова-Сокольского в эпоху его первых шагов на эстраде.

Если бы подобные метаморфозы мы увидели сейчас, то отнесли бы их к печально известной практике выступлений «двойников» знаменитых эстрадных групп или отдельных исполнителей. В любом случае остается только гадать, в чем была «великая сермяжная правда» такого 100%-го повторения2.

Сам по себе цензурный экземпляр с зачеркнутыми красными чернилами строчками, хорошо сохранившимся сургучным оттиском Главного управления по делам печати, штампами и записями «К исполнению дозволено. Петроград  27 февраля 1916», «Гербовый сбор уплачен» и т.п. — великолепный редкостный памятник эпохи. Цензоры свирепствовали как могли. Вычеркивали все политические аллюзии, наиболее пронзительные социальные призывы, убрали полностью «Песню о бедной Арине», муж которой вернулся с войны без ног. И даже изъяли почти безобидное восьмистишье о любви, которая иногда приводит к порче талии у барышень.

Кстати, в знаменитой библиотеке Н.П. Смирнова-Сокольского было два экземпляра этой книги: один — в издательском, другой — в ситцевом переплете (№ 2965)3. Любопытно, что комментариев к этим книгам своего учителя и кумира юношеских лет Николай Павлович не оставил, и это косвенно свидетельствует о желании маэстро не акцентировать внимание публики на периоде  слепого подражания. Сейчас мы вполне уверенно можем сказать, что это была по-человечески понятная, но ошибочная позиция. Наоборот, следовало бы с присущим Смирнову-Сокольскому чувством юмора и самоиронией подробно рассказать о своих первых шагах на эстраде. Все люди когда-то имели своих кумиров, и подобные воспоминания им близки и понятны.

Вполне возможно, что Николай Павлович просто весьма дорожил своим активным присутствием на советской эстраде и избегал любых аллюзий еще 1930-х годов, когда под каток сталинских репрессий вполне можно было попасть за какое-нибудь высосанное из пальца «слепое подражание мелкобуржуазной культуре». Дитя своего времени, Н.П. Смирнов-Сокольский следовал идеологическим установкам партии и правительства, в том числе в публичных выступлениях. Вот, например, что было им сказано о великом Александре Вертинском на Всероссийском совещании по вопросам эстрадного искусства 16 декабря 1959 года:

«Артист Вертинский был великим (я не боюсь этого слова) мастером исполнения своих песен. Его артистизм, выразительность, жестикуляция заслуживают и сейчас глубочайшего изучения, но песни, которые он пел, с точки зрения советской эстетики были бесконечно далеки от наших требований. И порой, чем лучше было их исполнение, тем вреднее было их звучание. И недаром в последние годы в исполнение своих старых песен — исполнение, повторяю, блестящее — он все отчетливей вносил подчеркнуто ироническую интонацию»4.

Многие библиофилы знают о весьма редко попадающейся газете «Известия Николая Смирнова-Сокольского (орган беспартийного смеха и злободневной сатиры)», вышедшей в апреле 1922 года (отпечатана в Тифлисе). Эта типичная печатная эфемера, как и однолетние растения, просуществовала недолго (о втором номере нам неизвестно) и до наших дней дошла в считанном числе экземпляров. Один из них попал в мои руки, если не ошибаюсь, лет пять назад все с того же аукциона М.Я. Чапкиной. С наслаждением и восхищением вчитывался я в каждую строчку этой весьма забавной газеты. Пока… пока не был приобретен уже упомянутый цензурный экземпляр книги Сергея Сокольского «Пляшущая лирика».

В нем оказалось несколько незначительных вложений, но среди них обнаружились два номера юмористической «Газеты Сергея Сокольского» (№ 2 и 3), вышедших в свет в Петрограде, по всей видимости, в 1917 году. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что и макет, и содержание газет весьма похожи друг на друга. Так, например, у «основоположника» газеты в выходных данных указано: «Все сотрудники в лице Сергея Сокольского. Редактор — он же». У «последователя»: «Все сотрудники и редактор — в лице артиста-автора Николая Смирнова-Сокольского».

Наш рассказ о юношеской тайне Смирнова-Сокольского также выдержан в ироничном жанре. Смеем надеяться, что никто не воспримет его как попытку бросить тень на почитаемое всеми библиофилами имя Николая Павловича Смирнова-Сокольского. Но скажите — разве замечательный книжно-газетный материал и проведенные небольшие изыскания не заслуживают внимания читателей журнала?

1 Дмитриев Ю.А. Смирнов-Сокольский Н.П. // Энциклопедия циркового и эстрадного искусства [Электронный ресурс]. Электрон. дан. М., 2004–2009. Режим доступа: URL: http://www.ruscircus.ru/cgi/encyc?func=text&sellet=&selword=2616, свободный. Загл. с экрана (дата обращения: 05.05.2011).

2 В предисловии к сборнику Н.П. Смирнова-Сокольского «Сорок  пять лет на эстраде» (с.8) С. Дрейден упоминает о копировании С. Сокольского и о наличии в афишах тех лет упоминаний об исполнении его репертуара Николаем Смирновым-Сокольским.

3 Смирнов-Сокольский Н.П. Моя библиотека: Библиографические описания: [в 2 т.]. М.: Книга, 1969. Т. 2. С. 246.

4 Он же. Сорок пять лет на эстраде: Фельетоны. Статьи. Выступления. М.: Искусство, 1976. С. 287.